Как лечили богиню

Наш взвод форсировал по мелководью речку Вислоку, выбил из старинной панской усадьбы фашистов и закрепился за старым запущенным парком.

Немцам подкинули подкрепление, и они не давали развивать наступление на этом участке: густо палили из пулеметов, минометов, а после и пушками долбить по парку начали.

Парк этот хорошо укрывал нашу кухню, тут же быстренько установленную, и кущи его, шумя под ветром ночами, напоминали нам о родном российском лесе.

По ту и по другую сторону аллеи парка, обсаженной серебристыми тополями вперемежку с ясенями и ореховыми деревьями, стояли всевозможные боги и богини из белого гипса и мрамора. И когда мы трясли ореховые деревья или колотили прикладами по стволам, орехи ударялись о каменные головы, обнаженные плечи, и спелые плоды со слабой скорлупой рас-калывались.

Нам было хорошо в этом парке, нам тут нравилось.

Мы гуляли по усадьбе, ее пристройкам, объедались грушами и сливами, стреляли из автоматов кролей, загоняя их под старый амбар, и кухню совсем перестали посещать. Повар сначала сердился, а потом стал распределять наш паек панской дворне, которую хозяин покинул на произвол судьбы, убежав с немцами.

В усадьбе мы быстро отъелись, постирали штаны, гимнастерки — одним словом, обжились, как дома, и начали искать занятия.

Пожилой связист, мой напарник, чинил в конюшне хомуты и сбрую. Бронебойщик стеклил окна в пристройке, где обитала дворня. А младший лейтенант, наш взводный, вечерами играл на рояле в панском доме непонятную музыку. «Рахманинова играл», — сказал нам один узбек из пополнения.

Между тем немец тоже не дремал и подтягивал резервы, потому что обстрел переднего края все усиливался, многие деревья и панский дом были уже повреждены снарядами и минами. При обстреле усадьбы пострадали и боги с богинями. Особенно досталось одной богине. Она стояла в углублении парка, над каменной беседкой, увитой плющом. Глазами без зрачков глядела белая богиня на ржавеющий фонтанчик. Богиня казалась раненной в живое тело, из нее словно бы сочилась кровь.

Узбек по фамилии Абдрашитов в свободное от дежурства время все ходил по аллее, все смотрел на побитых богов и богинь. Особенно подолгу тосковал он у той богини, что склонилась над фонтанчиком, Венерой называл, женщиной любви и радости именовал и читал стихи какие-то.

По окопам прошел слух, будто Абдрашитов принялся ремонтировать скульптуру над фонтаном. Ходили удостовериться. Правда, ползает на карачках Абдрашитов, собирает гипсовые осколки, очищает их от грязи носовым платком и на столике в беседке подбирает один к одному.

Удивились солдаты и примолкли.

Три дня мы не видели Абдрашитова. Стреляли в эти дни фашисты много, тревожно было на передовой: ждали контратаки немцев, готовившихся прогнать нас обратно за речку Вислоку и очистить плацдарм.

Потом к Абдрашитову присоединился хромой поляк в мятой шляпе, из-под которой выбивались седые волосы.

Богиню над фонтаном Абдрашитов и поляк починили. Замазали раны на ней нечистым гипсом. Богиня сделалась уродлива, она нисколько не повеселела.

Немцы что-то пронюхали насчет нашего наступления и поливали передовую изо всего, что у них было в распоряжении.

С напарником рыскали мы по парку, чинили связь и ругали на чем свет стоит всех, кто на ум приходил.

Я как бежал с катушкой на шее, так и споткнулся, мысли мои оборвались: богиня Венера стояла без головы, и руки у нее были оторваны, лишь осталась ладошка. Абдрашитов и поляк были убиты. Это перед утром обеспокоенные тишиной немцы делали артналет на передовую и очень много снарядов по парку выпустили.

Стояла изувеченная, обезображенная богиня Венера. А у ног ее, в луже крови, лежали два человека: советский солдат и седовласый польский гражданин, пытавшиеся исцелить побитую красоту. (559 слов)

По В. Астафьеву